Танец над бездной - Страница 91

– Я так и думал,– проницательно заметил император.– Ты сейчас ненавидишь не меня или дядю, а прежде всего себя. И бежать собираешься не из Академии, а от чувств, что в тебе пробудила та ночь. Вот только еще никому не удавалось скрыться от собственной памяти.

– Можно попытаться,– глухо отозвалась девушка, стараясь совладать с бешеным стуком сердца.

– Я не позволю тебе,– ласково улыбнулся Дэмиен.– Ни к чему моей ученице идти заведомо проигрышным путем.

Девушка опустила голову – с одной стороны, не желая признавать правоту императора, но с другой – не в силах противоречить ему.

– На сегодня урок закончен,– уловив замешательство девушки, милостиво кивнул правитель.– Я не люблю давать советов, но тебе дам один. В первый и в последний раз. Прими случившееся как данность. Не как позор и не как фавор. Как неизбежный этап взросления. Иначе рано или поздно эмоции победят твой разум, и ты уже не сможешь адекватно воспринимать реальность. А теперь иди. И хорошенько подумай над моими словами. Надеюсь, когда я увижу тебя в следующий раз, ты уже успокоишься.

Эвелина поклонилась и протянула императору меч, возвращая оружие, данное на время занятия.

– Оставь,– отмахнулся Дэмиен.– Ты уже взрослая девочка и вряд ли порежешься, играя с мечом в одиночку. На последнем этапе обучения всем ученикам позволено иметь собственное оружие. Считай его моим тебе подарком.

Знала бы девушка тогда, какую именно роль сыграет этот меч в ее судьбе,– бросила бы клинок в океан, ничуть не боясь вероятного недовольства правителя. Но Дэмиен улыбался так любезно и открыто, что Эвелина с плохо скрываемой радостью приняла дар императора. И поспешила прочь, уже не видя, как мгновенно похолодел взгляд государя.

* * *

Эвелина училась жить по-новому. Она все так же ходила на занятия, все так же почтительно внимала речам императора. Даже в отношениях с Ронни установилось некое подобие мира. По крайней мере теперь она спокойно выдерживала присутствие дяди рядом во время длительных уроков, не позволяя глубоко затаенной ярости и злости отражаться красными всполохами в глазах. Вероятно, маг знал об истинном отношении племянницы к себе. Но менять что-либо не торопился. Или просто признал свое бессилие и отложил решение вопроса, надеясь, что со временем Эвелина сумеет простить его.

Девушка не спешила разматывать бинты с давно зажившего запястья. Вид зарубцевавшихся шрамов, складывающихся в до боли знакомый рисунок, все еще казался ненавистным ей. Слишком свежи были воспоминания о том, как именно получила она эту отметину. Если правителю и было не по нраву такое пренебрежение к знаку Пятого Рода, то он ничем не проявлял недовольства, оставаясь все таким же любезным и обходительным со своей ученицей.

Контроля за пристанью так и не сняли. Каждую неделю Эвелина тайком сбегала из Академии, надеясь, что уж сегодня ей точно повезет. И неизменно возвращалась, еще издали завидев на берегу белые одежды многочисленных охранников императора. Тогда девушка все силы бросила на изучение стихийной магии, мечтая, что уж тут-то ее точно ждет удача. Наставники нарадоваться не могли на ее прилежание. Она любую свободную минуту проводила в библиотеке, перечитывая и тщательно изучая горы книг и старинных фолиантов в безумном поиске нужного заклинания.

Потихоньку уменьшалось количество непрочитанных свитков, а девушка ни на шаг не стала ближе к исполнению своего желания. Пока наконец не поняла всю тщетность попыток: кто-то ранее предусмотрительно спрятал все рукописи, где могли бы отыскаться пути к спасению. Академия, куда Эвелина стремилась некогда всей душой, обернулась для нее тюрьмой, из которой невозможно бежать.

Девушка затаилась, спрятав мечты и стремления глубоко в душе. Она окружила себя непроницаемым коконом нарочитого равнодушия, с легкой ироничной усмешкой реагируя на колкости и насмешки сокурсников, получивших неопровержимое, на их взгляд, свидетельство чересчур пристрастного отношения Дэмиена к своей ученице. Она одна знала, чего ей стоило это показное спокойствие. Шутников сдерживал только меч, теперь неизменно висящий на поясе Эвелины, и воспоминание о том, чем закончилась первая и последняя стычка девушки с сокурсником.

Текли дни, складываясь в месяцы вынужденного заточения. Так, без изменений, прошло без малого два года. Эвелина перешла на выпускной курс Академии. Она с нетерпением ждала окончания учебы, ждала и боялась: что именно придумает император, чтобы не отпускать ее от себя. И, сама себе в этом не признаваясь, мечтала, что Дэмиен действительно найдет способ оставить ее рядом. Слишком часто в последнее время она вспоминала с замиранием сердца малейшие детали прошедшей инициации. Вспоминала – и тут же вздрагивала, с негодованием гоня подобные мысли прочь. Но во сне рассудок над эмоциями не властен. И ночами узкая ученическая кровать превращалось в подобие пыточного ложа. Прикосновение простыней огнем жгло кожу, напоминая совсем другую постель. Эвелина металась, пытаясь хоть на миг забыться, а утром с ненавистью смотрела на свое отражение в зеркале. Ей становилось все сложнее сдерживать сладкую истому, которая охватывала ее в присутствии Дэмиена. Тело бунтовало, требуя ласки. Кто знает, чем бы в итоге все закончилось, если бы не одно незначительное на первый взгляд событие, которое круто поменяло неторопливый размеренный быт ученицы.

Эвелина, как обычно, тренировалась под чутким присмотром императора. Стояла ранняя осень, когда днем еще по-летнему тепло, а ночью нередки заморозки. На траве серебрился иней, колко похрустывавший под ботинками. Прохладный утренний воздух бодрил, ощутимо пощипывая кожу.